Старшая сестра

– А мне и не надо,  – ответила Зина.

Зина и Фатьма тихо шли, взявшись за руки. Они устали, им было жарко от работы; пальтишки их распахнулись, шапочки сдвинулись на затылок.

Свет фонаря лежал белым сверкающим квадратом в синеве снежного двора. Окна домов светились жёлтым и розовым светом, а одно, крайнее, было голубое, будто там поселилась луна…

И в первый раз за всё это тяжёлое время Зину потянуло к краскам, к кисти, к бумаге…

– Хочется рисовать,  – тихо сказала Зина. И чувство, похожее на смутную радость, возникло на минуту в её сердце.

Но она шла домой, а в доме у них было тяжело, мрачно, у них всё ещё жила беда, жила и не уходила. И радость эта тут же погасла.

Неизвестно какими путями всё это поняла Фатьма.

– Приходи к нам почаще, Зина,  – сказала она,  – и ребятишек приводи. Моя мама вот как рада будет! И краски захватывай. Посидишь, порисуешь – у нас стол большой и лампа светлая. Ты будешь рисовать, а мы – смотреть. Я тоже люблю смотреть, когда ты рисуешь. Приходи, а?

Зина кивнула головой:

– Ладно.  – И задумчиво, с оттенком грусти, сказала: – Тамара-то всё просто так говорила – и про ветку, и про дружбу, и про всё… Всё просто так! А я тогда, в лесу, поверила, думала – правда. Но… как случилось с мамой – гляжу, а ей всё равно. Знаешь, тут я сразу поняла, что она не настоящий друг!

– А я это уже давно поняла,  – еле слышно ответила Фатьма.

Закладки